Имя:
Риган
Имя не склоняется.
Раса/возраст/чем занимается:
Эльф/360/собственность главы янычар Ашаама, ассасин-лекарь-…
Сексуальные предпочтения/рейтинг/девственность:
Удовольствие хозяина/21/-
Случайные любовники легко могу выяснить, что он довольно жесток и эгоистичен вне зависимости от расстановки. Быстро начинает скучать и этим загоняет себя и партнера в экзальтированные эксперименты, подменяя запретную глубину чувств более «дешевым» разнообразием ощущений.
Способности:
Магия огня на высоком уровне.
Отлично владеет небольшим арсеналом холодного оружия, метательного в том числе. Но в целях убийства обойдется и длинной шпилькой. Искусный рукопашник. Из 10 выстрелов 9 раз попадет в яблочко. Знает болевые точки.
Отлично держится в седле, прекрасно плавает, ориентируется на местности.
Обучен медицине и анатомии. Знает травы и отравы, умеет приготовить яд и противоядье. Владеет акупунктурой и техниками массажа.
Имеет приятный голос, поет и играет на уде, весьма недурно танцует. Сочиняет сказки и выдает их за притчи, если хочет вложить в чужую голову свою идею.
Свободно говорит на языках Агенама.
В силу обучения в родительском гареме опытен по части развлечений и даже в чем-то с избытком искушен. Умеет причинять и выносить боль.
Внешность героя:
Даже тот, кто не знает толка в живом товаре, сразу признает в нем полукровку. Риган отличает удивительная хрупкость, гибкость и легкость, несвойственная воинам, обладающим обычно более крепким и надежным костяком. Вампирская стать, гордая посадка головы и летящая, бесшумная походка – дань смешению рас. Тело его выточено годами тренировок в изящную форму, подобную высокой античной амфоре для масла и вина. Длинные ноги дают фору при беге, аккуратные ступни и ладони добавят грации танцу. Изгиб поясницы обладает увлекающей глаз выразительностью терпкого обещания. Так смотрят на свой товар торговцы. Еще проверяют зубы – ровные, белые, крепкие, да.
Сливочная кожа усыпана золотистой пудрой яркого южного солнца. Ее берегут от лишних лучей. Лицо же выдает в Риган кровь ашаамских эльфов с первого взгляда. Приятный овал лица, мягкие, правильные черты. Брови вразлет. Ямочки на щеках заметны лишь, когда он улыбается. Жадные губы с капризным изгибом неслучившейся улыбки. Густые, тяжелые волосы огненного оттенка охры от природы держат легкую волну. Глаза цвета моря, подобны крупным изумрудам из ашаамских копий: на острых гранях этих самоцветов темнотой вспыхивает гнев, но поворот головы – и взгляд тает на солнце ярким, светлым аквамарином, а потом внезапно наливается нежной печалью зеленого яблока.
Тело было бы покрыто сетью шрамов, если бы Риган не прикладывал столько усилий к заботе о коже. Если у вас возникнет соблазн спросить, не купается ли он в крови новорожденных младенцев, чтобы сохранить ее медовую мягкость, вам предложат искупаться вместе. «Чтобы у нас не было друг от друга таких мелочных секретов». Но один шрам он сохраняет нетронутым. Тот, что рассекает бровь и чудом уцелевший глаз. Хотите спросить и об этом?
Характер:
Гибкость и стойкость определяют весь его нрав. Мальчика готовили для служения и потому учили нравиться и слушаться – то и другое одновременно. Хотя подчас это вещи взаимоисключающие. А для того быть внимательным и играть ту роль, которая больше других пленяет его хозяина. Или меняться, если тот начинает скучать. Сохранять тайну и, выдав одну, тут же создавать другую. Нарушать правила и менять игру, как только партнер станет успешен в комбинациях, заставляя собеседника балансировать между ощущением триумфа и необходимостью снова бросаться в погоню за ускользающей дичью. Менять образы и привычки, тосковать и гореть, освещать собой дом и причинять боль. Дарить наслаждение и отнимать его беспощадно. Это научение составляет его радость и удовольствие. И Риган не знает, была ли эта стремительная страсть частью его натуры, или это лишь привнесенное воспитанием средство выживания. Но в душе он предан своему господину, горд сопричастностью, возможностью принадлежности и глубоко благодарен за предоставленный шанс быть полезным своему дому. Происхождение позволяет ему считать высокий дом Им’Тейде отчасти и своим, а воспитание – видеть в нем единственную родину. Дисциплина здесь непреложна: на самом жестоком вираже он остановит игру и уступит тому, кому служит.
За стенами дома Риган решителен и уверен в себе, как редкие аристократы, на которых, подчас не скрываясь, он смотрит чуть свысока. Не боится страданий, не страшится боли, не уклоняется от привязанностей, но знает, что они ему «не положены». И это правило создано для его безопасности и безопасности того, чьей тенью ему надлежит стать. Вышколенный еще в первые десятилетия своей жизни, он знает свое место, но достаточно амбициозен, чтобы побороться за другое. У него есть свои тайны, и он умеет хранить чужие так же хорошо. Умен и умен достаточно, чтобы никто об этом не знал. Прекрасно образован и широко эрудирован. Для этого у него было с избытком времени и ресурсов. Умеет внушать свои идеи мягко и деликатно. Недурно «читает» людей и многое знает из книг, а потому его предложения в сферах, которыми раб не должен бы интересоваться, часто весьма состоятельны. 
Биография:
— Это не глупости, а освященный временем обычай и знак уважения, которым ты должен быть преисполнен к своему повелителю. Император свято следует нашим традициям, так же поступают все в его доме и на его земле. Ты сделаешь все, как тебе было сказано. Итак, повторим еще раз.
Гневно зыркнув на стареющего отца, Риган грациозно опустился на колени и распростерся перед наставником ниц, коснувшись лбом ковра.
— Прекрасно! После этого евнух, который проводит тебя до покоев твоего повелителя, снимет с тебя одежды и удалится. Когда за ним закроется дверь, ты подойдешь к изножью его постели. Возьмешь край простыни и приложишь его сначала ко лбу, а затем к губам. Только после этого тебе будет позволено лечь. Ты должен взобраться на постель в ногах и на коленях доползти до подушек, пока не будешь вровень со своим господином. С его позволения ты сможешь лечь или поступить иначе по его указанию.
— Хорошо, в первый раз я это сделаю, — уперся. — Но в будущем не собираюсь так унижаться даже перед Императором.
— Следующего раза у тебя может и не быть, мой дорогой.
Более трех сотен лет минуло с тех пор, и теперь Риган с теплом и благодарностью вспоминал наставления отца и терпение евнуха. Нынче он понимал, что изобретательности эльфов Ашаама нет равных. Нигде в мире не приходится эльфам так жестоко соперничать за внимание своего хозяина при столь ограниченных возможностях. Риган привык о многом рассуждать в терминах войны, недаром говорят, что в любви и на войне хороши любые средства. Что бы он предпринял, если бы ему без оружия нужно было захватить неприступную крепость за несколько коротких часов до рассвета?
— Следующего раза у тебя может и не быть, мой дорогой.
Дитя от связи первого советника паши Воздуха и гаремного эльфа, привезенного из Ангенама, как часть приданного отцовского супруга. Совершенно иная стать. Совершенно иная красота – вольная привычка, неослабевающая вера в свободу. Младшему отцу потребовалось время, чтобы смириться с окончательностью своей участи. И этому исполненному достоинства, осознанному смирению он научил сына, которого ему было позволено оставить при себе и воспитывать в гареме до достижения 30 лет. Это невероятная щедрость старшего отца и море времени для того, чтобы вырастить дитя в любви и избаловать его, как только можно в столь скромном положении. Но Риган всегда был единственной отдушиной стареющего раба и тот, желая ему наилучшей участи, внушил ребенку гордость этой судьбой, потому что, если уж быть совсем честным, принадлежность к богатой и уважаемой семье открывала для мальчика перспективы, несравненно превосходящие счастье скромно обитать в лесах. Лишь много лет спустя он понял, каких трудов отцу стоило удерживать интерес своих хозяев, чтобы обеспечить сыну наилучшее образование и тренировки. В годы юности, проведенные на Шкатулке, в период изматывающей дрессуры и обучения, Риган отказывался понимать его упорство в том, что быть незаменимым куда лучше, чем быть свободным. Но с мрачной юношеской ожесточенностью он учился этому «незаменимым»: учился собирать и разбирать живые существа, как кукол из слоновой кости; убивать и поднимать с одра. Учился медицине и травничеству, учился владеть оружием и превращать в оружие все, чем владел. Владеть своим телом и своей душой, своим рассудком и своей магией – до болезненной отточенности чувств. Понимание пришло позже. После Академии, после бесконечности частных занятий. Позже, когда он увлекся историей и общественными науками, погрузился в  тонкости риторики, геральдики и политики, находя в этом азартный интерес и внутреннее успокоение. Смерть младшего отца, фактически единственного отца, которого он действительно знал, оставила след, но со временем и он истерся. Глава дома с супругом давно отбыли в Ангенам, оставив наследнику часть движимого и недвижимого имущества в Ашааме. В том числе и Риган. Пора была отрабатывать вложенные в него средства.